Правомерны ли действия администрации заведения и страховой компании?

Когда вы описываете ситуацию, в словах слышится не просто тревога — там смесь злости, обиды и бессилия. Как будто над человеком, который и так слепой, пожилой, живёт в учреждении и зависит от окружающих, кто-то тихо прошёлся, воспользовался тем, что он не может видеть ни документов, ни экранов, ни происходящих операций. Это задевает особенно сильно, потому что злоупотребление доверием уязвимого человека почти всегда воспринимается как что-то личное. И я это понимаю. 

Начнём с главного. В России заключение договора личного страхования — в том числе страхования на случай смерти — регулируется главой 48 ГК РФ, в частности ст. 927 и ст. 934. Совершеннолетний и дееспособный человек имеет право сам подписывать такой договор. Если же человек судом признан недееспособным или ограниченно дееспособным, то вступают в силу правила главы 31 ГК РФ: сделки за него заключает опекун или попечитель. Это ключевая развилка: был ли ваш родственник ограничен в дееспособности? Есть ли назначенный опекун? От этого зависит, кто вообще имел право подписывать договор.

Но даже если он полностью дееспособен, закон всё равно устанавливает защитные механизмы. Например, по той же ст. 934 ГК РФ, если выгодоприобретателем по договору страхования жизни назначено не само застрахованное лицо, то нужно его явное письменное согласие. Иначе договор может быть признан недействительным по иску самого застрахованного или его наследников. Нельзя за спиной человека оформить страховку на случай его смерти в пользу третьего лица — логика тут абсолютно понятна.

Теперь о вашей ситуации. Здесь сразу несколько признаков, которые, простите за выражение, «мигают красной лампочкой». Человек слепой, живёт в доме престарелых и инвалидов — это по определениям закона «уязвимое лицо». Он рассказывает, что не понимает, почему с карты уходят деньги, смс-уведомлений у него нет, договор он не осознавал. Подпись — «кривенькая», а он слепой: он физически не может проверить текст документа, значит, подпись либо была дана, не понимая сути, либо могла быть воспроизведена третьими лицами. И всё это в учреждении, которое по идее должно защищать его, а не создавать угрозы.

Администрация дома престарелых по закону (442-ФЗ о социальном обслуживании) обязана обеспечивать сохранность личных вещей, денег и уважительное отношение к получателю услуг. Они могут помогать получать пенсию, хранить деньги, выдавать их по его просьбе — но только либо на основании договора/доверенности, либо, если он недееспособен, по поручению опекуна. Самовольное владение его банковской картой, знание ПИН-кода, снятие средств без его осознанного участия — это уже не «помощь», а потенциально ст. 158 УК РФ (кража) или разновидности мошенничества со средствами платежа (ст. 159.3 и 159.6 УК РФ).

Если администрация «помогала» ему оформлять страховку, приносила на подпись бумаги, не объясняя суть, — это уже зона сделок, совершаемых под влиянием обмана или злоупотребления доверием. И в гражданском праве есть прямые нормы для таких случаев: ст. 177 ГК РФ (сделка лица, которое не понимало значения своих действий), ст. 178–179 ГК РФ (сделки, совершённые вследствие обмана, насилия, угроз, злонамеренного соглашения или стечения тяжёлых обстоятельств). Ваша ситуация потенциально подпадает под эти нормы.

Теперь про страховую. Страховая компания обязана заключать договор осознанно и корректно: убедиться, что человек понимает, что подписывает, что он согласен на списание средств, что он сам выражает волю. Когда речь о пожилом слепом человеке, зависимом от учреждения, у любой профессиональной компании должны включаться внутренние «сигналы». Если же всё свелось к тому, что кто-то привёл его, сунул ручку, посадил подпись, а потом страховая благополучно списывала премии — это выглядит как минимум непрофессионально, а как максимум — как участие в схеме. Верховный Суд неоднократно говорил, что страховые услуги нельзя навязывать тихо или формально: потребитель должен выразить реальное волеизъявление, и если оно отсутствует, договор может быть признан недействительным. Эти позиции, кстати, регулярно цитируются в разборах Банка России и судебной практики.

Спрашиваете, почему страховая не сообщила вам, что оформлена страховка? Потому что закон такого не требует. Это его личные правоотношения. Но если сам застрахованный не понимал сути, его не уведомляли должным образом, он не контролирует ни телефон, ни карту — отсутствие уведомлений лишь усиливает картину злоупотребления.

В итоге юридически можно честно сказать так: вероятность неправомерных действий со стороны администрации дома престарелых — высокая. Договор страхования, судя по описанию, может быть оспоримым, а списание денег — незаконным. Страховая тоже не выглядит чистой: они должны были видеть признаки уязвимости клиента и действовать осторожно, а не слепо принимать платежи.

И да, это всё решаемо. Для защиты вам нужно собрать документы: копию договора страхования, заявление на заключение, сведения о выгодоприобретателе, выписку по карте, настройки уведомлений. Запросить документы у дома престарелых: как хранится карта, кто имеет доступ, оформлялась ли доверенность. Затем — претензия в страховую (ссылаясь на ст. 934 ГК РФ, ст. 177, 178–179 ГК РФ, Закон о защите прав потребителей), жалоба в Банк России. И отдельный путь — правоохранительные органы: возможны признаки хищения, мошенничества. Прокуратура также может проверить дом престарелых на предмет нарушений 442-ФЗ.

Но главное даже не это. Вы сейчас защищаете своего человека в ситуации, где он беззащитен. И именно поэтому то, что вы делаете, — правильно и очень своевременно.