Прошу Вашего подробного разъяснения Условия и возможности уступки будущих требований ст. 388.1 ГК часть первая

Нужно, впрочем, оговориться, что основание для схожеготолкования п. 1 ст. 382

в ее прежней редакции было и раньше, только находилось в ст. 826
ГК РФ, т.е. в норме, регулировавшей не всякую уступку, а лишь ту, что
осуществлялась в рамках факторинга. Кроме того, содержание этой нормы
нельзя было (да и теперь еще нельзя) назвать вполне ясным: действительно ли в
ней говорится об уступке именно будущего, т.е. ко времени уступки еще не
возникшего, требования? «Предметом уступки, под которую предоставляется
финансирование, может быть как [денежное требование, срок платежа по которому
уже наступил (существующее требование), так и право на получение
денежных средств, которое возникнет в будущем (будущее требование)»
— так гласит абз. 1 п. 1
ст. 826. Если читать его заключительную часть буквально, то вроде бы
речь и в самом деле идет о будущем требовании. Но если ориентироваться на
противопоставление, то получится, что имелось в виду лишь требование, по
которому еще не наступил срок платежа, т.е. требование уже существующее,
хотя и не просроченное (не «созревшее»). Это совсем другой смысл,
будущих требований никак не касающийся. Впрочем, дальнейшие нормы ст. 826 (абз. 2 п. 1, абз. 1 п. 2), связывающие ряд правовых последствий факторинга с моментом возникновения, а не «созревания» требования, вполне ясно, на наш взгляд, свидетельствовали о правильности буквального прочтения формулировки и
ошибочности ее противопоставления формулировке. Внесение в Кодекс
новой статьи (388.1) должно, думается, расставить точки над «i», окончательно разрешив всякие сомнения.

Помимо разрешения описанных сомнений ст. 388.1 отличается еще и тем, что касается любых будущих требований, безотносительно их предмета, в то время как ст. 826 относится, очевидно, только к требованиям денежным.

В то же время нельзя утверждать, что ст. 388.1
сняла вообще все вопросы, касающиеся уступки требований, которые в момент ее
совершения не принадлежат цеденту. Ведь будущие требования — это только одна из
двух логически мыслимых категорий требований; другая — это требования хотя и
существующие, но в момент уступки принадлежащие другому лицу. Допустима
ли их уступка прежде, чем их приобретет цедент? Нет, недопустима, если
ориентироваться на действительный смысл вновь введенного абз. 4 п. 2
ст. 390 ГК РФ. И в то же время — да, безусловно допустима, если
согласиться с тем, что она проявит себя не ранее, чем в момент приобретения
требования цедентом или же в момент получения согласия его обладателя на свое
совершение. В конце концов, если никто не возражает против возможности продажи
вещи, в том числе принадлежащей постороннему лицу, которую продавец приобретет в будущем, почему отношение к вопросу о возможности уступки требования должно быть иным? Если продажа будущей вещи есть не что иное, как распоряжение правом собственности, еще не приобретенным продавцом, то к чему запрещать распоряжение обязательственным правом, хотя бы и еще не приобретенным цедентом? Сказанное еще раз подтверждает сформулированный выше тезис о том, что римское правило №emo plus juris ad alium tra№sferre potest, quam ipse habet совсем не отвечает условиям современного имущественного оборота.

Формулировка абз. 2 п. 1 ст. 388.1, согласно которому "… будущее требование, в том

числе требование по обязательству из договора, который будет заключен в
будущем, должно быть определено в соглашении об уступке способом,
позволяющим идентифицировать это требование на момент его возникновения или
перехода к цессионарию", ориентирует нас на два следующих аспекта.

Во-первых, разработчики анализируемых новаций не придали существенного значения вопросу о том, идет ли речь о требованиях из уже
заключенных (существующих) договоров или же о требованиях из будущих договоров, которые сами еще не заключены. Статья 388.1
в равной степени касается уступки будущих требований как из тех, так и из
других; при этом не имеет значения та мера, в которой можно предвидеть факты заключения, контрагентов и содержание будущих договоров в момент совершения сделки уступки. Такой подход примечателен не только четким различением договоров (оснований возникновения обязательств) и требований (активного элемента содержания обязательств), но и своей явной ориентацией на иностранную и международную предпринимательскую практику финансирования производственных и торговых предприятий под так называемую оптовую уступку (если не сказать закупку или продажу) вообще всей массы требований, какие будут образовываться в ходе их текущей деятельности, ко всем их контрагентам.