Все это — онлайн, с заботой о вас и по отличным ценам.
Хочу знать
В мае 1993 г. российская организация (продавец) и фирма с место¬нахождением на Кипре (покупатель) заключили контракт, в соответствии с которым продавец должен был поставить покупателю двумя пар-тиями товар. Однако поставка осуществлена не была, контракт между сторонами был расторгнут. Покупатель в своем исковом заявлении в МКАС требовал взыскать с продавца суммы невозвращенной предоп¬латы, проценты за пользование чужими средствами, возмещение упущенной выгоды и штраф за просрочку поставки. Продавец возражал против требований покупателя и одновременно предъявил встречный иск.
В решении по делу арбитры, обосновывая выбор применимого права, ссылались, в частности, на то, что хотя контракт и не содержит условия о применимом праве, стороны спора, как явствует из исковых заявлений по основному и встречному искам, исходят из применения к их отношениям по контракту российского права.
Что понимается в международном частном праве под принципом автономии воли сторон? Где этот принцип сформулирован в действующем российском законодательстве? Устанавливает ли российское законодательство какие-либо прямые ограничения автономии воли сторон? Каким образом стороны могут зафиксировать сделанный ими выбор права? Должен ли этот выбор обязательно быть записан в контракте или он должен быть определен каким-либо иным образом?
В каком объеме (по каким вопросам) подлежит применению право, избранное сторонами?
Какие требования должны предъявляться к соглашению сторон о применимом праве?
Как следует подходить к вопросу о форме соглашения о применимом праве. Как на это соглашение, содержащееся в договоре, может повлиять признание ничтожным всего договора?
В приведенном выше случае ссылки на подлежащее, по мнению сторон, применению право содержались в письменных материалах дела (в исковом заявлении и во встречном иске). Могут ли стороны выразить согласие относительно применимого права в устной форме во время слушания дела в МКАС. Как этот вопрос решается на практике?
Ист.: Практика международного коммерческого арбитражного суда / Сост. и комментария М.Г. Розенберг. М., 1997. С. 169.
Российская организация заключила в мае 1995 г. контракт о постав¬ке товара с гонконгской фирмой. Однако последняя товар не поставила.
Иск был предъявлен российской организацией в связи с тем, что ответчик, которому в качестве предоплаты была переведена истцом часть стоимости товара, подлежавшего поставке по контракту, товар не поставил и предоплату не возвратил. Ответчик, возражая против требований истца о возврате суммы предоплаты, ссылался на то, что истец не выполнил своих платежных обязательств, вследствие чего ответчик вынужден был заключить заменяющие сделки с третьими лицами, причем понесенные им убытки превышают сумму предоплаты, произведенной истцом. Из четырех контейнеров, отгруженных в счет контракта, как утверждал ответчик, два уже прибыли в Москву, а два задержаны в Амстердаме.
Поскольку стороны в контракте не согласовали право, подлежащее п. 1 применению, а в ходе арбитражного разбирательства договорились разрешить спор в соответствии с Принципами международных коммерческих договоров УНИДРУА, то в соответствии со ст. 1.4 указанных Принципов они подлежат применению как право, регулирующее договор.
Истец не исполнил своих обязанностей по предоплате товаров в сроки, установленные условиями договора и в дополнительные сроки оплаты, установленные ответчиком, что дало право ответчику в соответствии со ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА прекратить договор и в целях уменьшения своего ущерба совершить заменяющие сделки по продаже товара, не оплаченного истцом в соответствии с условиями контракта, другим покупателям. В результате прекращения контракта и совершения ответчиком двух заменяющих сделок обе спорящие стороны понесли ущерб: истец — в сумме совершенной предоплаты, а ответчик — в сумме, представляющей собой разницу между договорной ценой и ценой заменяющих сделок. Понесенный обеими сторонами ущерб доказан. Однако требование истца о возврате ему предоплаты нормами права не обосновано, в то время как ссылка истца на ст. 7.3.6 Принципов УНИДРУА не может быть принята во внимание, так как возможность получения ответчиком возмещения ущерба предусмотрена ст. 7.4.5 Принципов.
Принимая во внимание, что требование о возмещении ущерба, понесенного ответчиком, не оформлено в виде встречного иска, а представлено в форме защиты против исковых требований истца и, как следует из представленных материалов, ущерб, понесенный ответчиком, превышает размер ущерба истца, МКАС не нашел оснований для удовлетворения иска.
Какова правовая природа Принципов УНИДРУА? В каких случаях в соответствии с преамбулой этого документа и ст. 1.4 эти Принципы могут применяться к отношениям сторон? Какое влияние на применение в будущем коллизионных норм могут оказать эти Принципы в случае расширения объема их применения?
Можно быстрее мне щас двойку поставят))))