Основные проблемы защиты прав на программы для ЭВМ в суде ч. 1

Программы для ЭВМ занимают отдельное место среди всех объектов интеллектуальной собственности. Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации (далее — ГК РФ) программы для ЭВМ относятся к объектам авторского права. Особенность авторского права состоит в том, что им охраняется форма представления информации (например, конкретный текст), а не содержание такой информации. В связи с этим предоставляемая программам для ЭВМ охрана не распространяется на идеи, принципы и языки программирования, лежащие в основе программы для ЭВМ (п. 5 ст. 1259 ГК РФ). В качестве объекта охраны признается не идея, заложенная в алгоритме программы, а именно конкретная реализация этого алгоритма в виде совокупности данных и команд. Такая реализация алгоритма представляет собой запись конкретной программы для ЭВМ в виде текста на языке программирования и охраняется как литературное произведение. Вместе с тем, программы для ЭВМ по сравнению с литературными произведениями обладают большой спецификой, предопределяющей отличия в режиме их правовой охраны. К таким отличиям можно отнести прежде всего возможность государственной регистрации программ для ЭВМ (п. 4 ст. 1259, ст. 1262 ГК РФ), отсутствие права на отзыв (ст. 1269 ГК РФ), особенности свободного воспроизведения программы на ЭВМ (ст. 1280 ГК РФ), особая форма лицензионного договора (п. 3 ст. 1286 ГК РФ) и др.

В соответствии с ГК РФ правообладателю принадлежат права использовать программу для ЭВМ в любой форме и любым способом, не противоречащим закону, или исключительные права. Под использованием понимается прежде всего воспроизведение программы для ЭВМ, т.е. изготовление одного и более экземпляра или ее части в любой материальной форме, а также запись программы на электронном носителе, в том числе запись в память ЭВМ. Из текста ст. 1229 ГК РФ следует, что правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование программы для ЭВМ, при этом отсутствие запрета не считается согласием на использование программы третьими лицами. Другие лица по общему правилу не могут использовать программу для ЭВМ без согласия правообладателя.

Использование экземпляра программы без их разрешения является, пожалуй, наиболее часто встречающимся видом нарушений, с которым сталкиваются правообладатели.

Существуют некоторые условия, необходимые для защиты правообладателем своих прав в суде. В пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 15 от 19.06.2006 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах» разъяснено, что при рассмотрении споров, связанных с защитой авторских прав, истец должен доказать факт принадлежности ему авторского (смежного) права, а также факт использования этих прав ответчиком. Естественно, это требование распространяется и на программы для ЭВМ.

Сложившаяся судебная практика показывает, что крупные компании, такие как Microsoft, Adobe, Corel, 1С, защищая права на свои продукты опираются на результаты проведения соответствующими отделами МВД проверок организаций, в ходе которых было выявлено использование программ, принадлежащих этим компаниям. Вынесенные на основе результатов проверок решения судей о привлечении правонарушителя к ответственности для судов, которые принимают иски правообладателей о выплате компенсации за нарушение исключительного права, имеют преюдициальное значение, то есть факт неправомерного использования программы считается ранее доказанным и не требует дополнительного доказывания в ходе рассмотрения дела.

Что если речь идет не об установке программы знаменитой компании разработчика, а о копировании правонарушителем программы менее известного разработчика и изменении ее названия? При судебной защите прав на программы ЭВМ в этом случае возникает дополнительная задача — необходимо доказать суду, что потенциальным нарушителем используется именно принадлежащая правообладателю разработка. Казалось бы, очевидный способ установить факт копирования программы — проведение специальной компьютерно-технической судебной экспертизы, в ходе которой можно сравнить исходный код программы правообладателя и потенциального нарушителя и выявить сходство (или его отсутствие). Но на практике этот способ доказывания сталкивается с препятствиями. Показательно в этой связи следующее судебное разбирательство.

Организация А разработала программное обеспечение (далее — ПО), входящее в состав программно-технического комплекса (далее – комплекс). Организация Б в 2009 г. осуществила поставку программно-технического комплекса вместе с ПО Организации В, не имея при этом прав на ПО. В ходе эксплуатации ПО у Организации В возникла техническая проблема, в связи с чем было проведено тестирование ПО. Дале в начале 2011 г. Организация В обнаружила в ПО указание на то, что ПО является разработкой Организации А, составила акт о проведенном тестировании и направила его в адрес Организации А. К акту были приложены скриншоты окон событий ПО и LOG-файлов, а также копии файлов установки ПО на компакт-диске.

Поскольку с Организацией Б лицензионных договоров Организация А не заключала, в 2011 г. она обратилась в суд с требованием о выплате компенсации за нарушение исключительных прав.

В суде первой инстанции Организация Б (ответчик) опиралась на то, что Организации А принадлежат права на ПО с определенным «буквенным обозначение кода разработчика» (далее — артикул-1), а ПО, указанное в Договоре, в товарной накладной и в акте сдачи-приемки продукции имело другой код разработчика (далее – артикул-2). При этом наименования ПО совпадали.

Кроме того, на представленном скриншоте ПО было указано, что его версия датируется 2010 годом. Суд отклонил ходатайство Организации А о проведении судебной компьютерно-технической экспертизы с целью сравнения ПО Организации А и ПО, установленном у Организации В. Вместо этого суд самостоятельно сделал вывод о том, что поскольку ПО на скриншотах Организации В датировано 2010 г., а поставлено согласно товарной накладной в июне 2009 г., оно не могло быть поставлено Организацией Б, соответственно права Организации А не нарушены.

Опираясь на приведенные доводы, суд не признал доказательства нарушения Организацией Б прав на ПО достаточными и вынес решение об отказе в иске.

Не согласившись с решением суда первой инстанции, Организация А подала апелляционную жалобу. Суд апелляционной инстанции опирался на те же факты, что и суд первой инстанции, однако, удовлетворил ходатайство о проведении компьютерно-технической экспертизы. Эксперту был предоставлен компакт-диск, содержащий эталонный образец спорного ПО с артикулом-1, заверенный печатью Организации А, а также компакт-диск, содержащий скриншоты и LOG-файлы, заверенный печатью Организации В.

Перед экспертом были поставлены вопросы: является ли содержание компакт-диска, представленного Организацией А дистрибутивом спорного ПО с артикулом-1; являются ли скриншоты и LOG-файлы, представленные на компакт-диске организацией Б результатом работы спорного ПО. В заключении экспертом был дан ответ, что однозначно идентифицировать, что на диске содержится именно спорное ПО с артикулом-1 невозможно. По словам эксперта, на диске, предоставленном Организацией В, содержались файлы, однако невозможно было подтвердить, что эти файлы порождены спорным ПО, так как невозможно было смоделировать условия возникновения скриншотов и LOG-файлов. В то же время эксперт подтвердил тождественность содержимого дисков.

Таким образом, фактически экспертиза в данном случае ни к чему не привела. Суд снова посчитал доказательства нарушения Организацией Б исключительных прав Организации А недостаточными и оставил решение суда первой инстанции без изменений.

Постановление апелляционного суда было обжаловано Организацией А в кассационной инстанции. В обоснование своей позиции Организация А заявила, что вопрос о том, является ли экземпляр конкретной программы контрафактным, решается не путем формального сравнения наименований программ в товарно-распорядительных документах, а путем сравнения программного кода предположительно контрафактного экземпляра с эталонным экземпляром оригинальной программы. Суд кассационной инстанции поддержал данную позицию.

По мнению суда, факт принадлежности Организации А ПО с артикулом-1 признан судами и лицами, участвующими в деле, не оспаривается. Также, ни в апелляционной, ни в первой инстанции не исследовались вопросы о существовании ПО с артикулом-2, на поставку которого ссылается Организация Б. Указание суда апелляционной инстанции на обязанность Организации А доказать факт продажи Организацией Б ПО, принадлежащего Организации А, в связи с тем, что предметом данного Договора является ПО со сходным наименованием, но с другим буквенным обозначением кода разработчика, является неправомерным. Для рассмотрения данного спора не имеет правового значения, какое программное обеспечение Организация Б обязалась передать Организации В по Договору, а подлежит установлению, какое ПО было фактически передано и являлось ли оно тем ПО, которое разработала Организация А. «Вопрос о том, является ли экземпляр конкретной программы контрафактным, решается путем сравнения программного кода (предположительно контрафактного экземпляра) с эталонным экземпляром оригинальной программы», прямо указал суд кассационной инстанции.

Дело было передано на новое рассмотрение в суд первой инстанции, который удовлетворил требования Организации А в полном объеме.

Как мы видим из приведенного примера, суды ввиду недостаточной практики рассмотрения споров, связанных с программами для ЭВМ, опираются на имеющийся опыт по разрешению часто встречающихся споров из договоров поставки. Тем самым ими упускается из вида специфика такого объекта спора, как программы для ЭВМ. Конечно, в рассматриваемом примере роль сыграла и определенная честность третьего лица (Организации В), занявшего сторону правообладателя, и грамотная позиция представителя Организации А.

Представляется, что доказывать копирование программ нарушителями прав автора станет проще с наработкой судами соответствующей практики, а возможным это станет при условии, что авторы будут активно использовать такой способ защиты своих прав как обращение в суд.